Ключ от дома. Повесть - Ольга Покровская

– Фарид, – окликнула она. – Ты чего меня искал?

К участковому она обращалась по-приятельски с непродолжительных времен, когда ее покойный муж работал в мэрии.

Фарид остановился и сморщился в задумчивости. Почесал тонкий смуглый нос.

– Татьяна Дмитриевна, – ответил он не сразу. – Вы тут, на этом месте, давно живете?

Татьяна Дмитриевна вздрогнула от страха, что придут выселять.

– С рождения, – пробормотала она. – А зачем?..

Фарид не ответил зачем. После паузы он продолжал расспросы:

– Как улица раньше называлась?

– Когда-то – Вознесенская… – вспомнила Татьяна Дмитриевна. – Бабушка рассказывала: храм стоял Вознесения – во-он там… где магазин сейчас, на том фундаменте. Потом была – Коминтерна… а потом в Комсомольскую переименовали.

– Коминтерна? – оживился Фарид. – А у вас дед на войне погиб?

– Без вести пропал, – удивилась Татьяна Дмитриевна.

– Деда как звали? Сергей Яковлевич? А фамилия?..

– Что? – поразилась Татьяна Дмитриевна, проваливаясь в глубокое прошлое, где были живы бабушка, мама и папа, и где на стене висели пожелтевшие фотографии деда и прадедов. Потом, когда муж Татьяны Дмитриевны обновил и перестроил дом, фотографии исчезли и на стены не вернулись.

Фарид потоптался и эмоционально шмыгнул носом.

– Нашли вашего деда. Опознали.

– Господи! – воскликнула Татьяна Дмитриевна. Ей в первую минуту пришла мысль о дополнительных хлопотах. Она редко вспоминала о предках, потому что семейные неприятности заслоняли ей исторические легенды.

– Завтра в администрацию позвоните, – сказал Фарид. – Из того поискового отряда парень в нашем городе живет. Он вещи привез.

– От кого? – не поняла Татьяна Дмитриевна. – Какие вещи?

Фарид снова шмыгнул.

– Не знаю.

– Ехать куда-то надо? – крикнула Татьяна Дмитриевна вслед, но Фарид топал дальше. К тому времени уже стемнело, и в круглосуточном магазине, стоящем на церковном фундаменте, погасили окна. У соседей тоже не светилось. Татьяна Дмитриевна опасливо осмотрелась и закрыла калитку на замок.

В мэрии она рисковала потерять время, пока посторонние люди с оторопью на лицах вникали – что ей, собственно, надо. Но нашлись знакомые, которые по старой памяти нажали на скрытые рычаги, и скоро у Татьяны Дмитриевны оказались на руках и адрес, и телефон, и устные комментарии, что следовало, конечно, провести официальное мероприятие, но праздник все равно прошел, забот много, а раз случилась оказия – пускай разбирается сама.

Старая память, пригодившаяся в мэрии, была связана с недолгой работой в начальственном гнезде ее покойного мужа. Попал он туда случайно, на волне всеобщей неразберихи, когда менялась власть, городок бурлил и никто не понимал, что происходит. Некоторые ушлые ребята вспомнили, что Виктор Геннадьевич – чудесный мужик, общительный, веселый, словом, душа компании – подходит на роль своего человека. Виктора Геннадьевича хватило ненадолго, до первого инфаркта, который оказался фатальным. И ничего Виктор Геннадьевич толком не успел, выгод не получил, золотых гор не огреб, только подновил старенький дом, который теперь казался самым роскошным на их улице. Это обстоятельство вызывало у Татьяны Дмитриевны леденящий страх, что кому-нибудь приглянется ее одинокое обиталище или землю, не дай бог, продадут, а жильцов выгонят на все четыре стороны. Наблюдая со стороны шатания районной администрации, она уже ничему не удивлялась и верила в любую фантастику, а рассчитывать после смерти мужа ей было не на кого.

Дозвонившись и назначив встречу, она робко направлялась по указанному адресу. По дороге пыталась извлечь из памяти какое-нибудь упоминание о деде, но в сухом остатке, к стыду Татьяны Дмитриевны, оказались жалкие крупицы. Только то, что бабушка называла пропавшего мужа неизменно по имени и отчеству и говорила, что был он ревнивым и не позволял супруге ни пудриться, ни красить губы. Внучка устыдилась небрежения дедушкиной судьбой и готовилась оправдываться – неизвестно перед кем. Вдруг ей устроят экзамен? Вдруг встреча обернется вечером памяти, как перед детишками в школе? И предстоящий визит тяготил, не шли из головы тоскливые мысли об Алексее и Саше, и все было некстати, но отлынивать неприлично, потому что многие уже знали про семейное событие, и следовало являть энтузиазм.

Над зданиями главной улицы – школой, библиотекой, бывшим домом культуры – бежали легкие облака, и под ногами было сыро, и щемяще дуло весной. Вот-вот должны были распуститься почки. Некий Игорь жил на третьем этаже, Татьяна Дмитриевна позвонила, и седой мужчина провел ее в комнатку, где за компьютером сидел плечистый парень в камуфляжной футболке, с перевязанной рукой. Когда тот поднял круглое дружелюбное лицо, Татьяна Дмитриевна сразу успокоилась и поймала себя на завистливой мечте – чтобы Алексей смотрел бы на нее так же трезво и весело. Ей сделалось комфортно, и, присев на предложенный стул, она приветливо и фамильярно спросила у незнакомого ей человека:

– Руку-то повредил… там?

И снова застыдилась, что кто-то во вред здоровью занимается ее дедушкой, а неблагодарной родственнице он даже не приходил на память.

Конец ознакомительного фрагмента.